Пару месяцев назад я уже писал про свою службу в армии. Сегодня, в праздничный день, повторю пост.
В армию меня призвали летом 1990 года. В марте мой товарищ проходил медкомиссию в военкомате. Я учился тогда в спортинтернате, занимался биатлоном, 18-ти лет еще не было. Он позвал с собой, чтобы не скучать.
Военные спросили строго и прямо:
– Что приехал?
– За компанию, – говорю.
– Ты какого года?
– 1972, май.
– Все равно иди на комиссию… за компанию.
В мае в военкомат пригласили еще раз. Сказали, что бегаю хорошо, стреляю, дескать, такие нужны. Возразил: «Я еще учусь!» – «Мы знаем, что ты учишься до 25 июня, поэтому повестку пришлем на 29 число».
В назначенный день я прибыл на призывной пункт с вещами. Провожала меня куча друзей. В «Икарус» даже все не уместились (знакомые из АТП ребята с автобусом помогли).
«Покупатели» приехали в Егоршино уже 30 числа. Отбирали в десантные войска самых-самых. Почти сразу нас повезли в Свердловск на военный вокзал. Как сейчас помню. Время обеденное. До поезда оставалось часов шесть. Офицер: «Кто местные?.. Отправляйтесь домой. Возьмите пожрать… Тушенку, сгущенку, другую хрень». Мы знали, что едем в Беларусь, в Брест.
Наша 38-я десантно-штурмовая бригада стояла на окраине города, совсем недалеко от Брестской крепости. Поблизости – полигоны для прыжков, стрельбище. А в старинных дотах – склады, о них расскажу чуть позже. И вот привозят нас в часть на «ГАЗе-66». Деды нам орут: «Духи, вешайтесь». Кричу в ответ: «Сами вешайтесь!»
Курс молодого бойца длился месяц. «Карантин». Чтоб втянулись. Подъем, построение, завтрак… И так далее. С Урала нас было человек сто. Больше всего общался с парнем из Асбеста. Буквально приехали вот-вот. И он письмо получает, мать даже не успела еще написать. Письмо от девушки. Дескать, извини, два года ждать не могу. Пережил. Товарищи помогли справиться. Армия быстро сплачивает людей. Чувство локтя. Взаимовыручки. Стояли друг за друга. Я служил с хорошими людьми.
Через месяц нас отправили в подразделение. Начали отпускать в увольнения. Очень теплые воспоминания остались от Беларуси, от Бреста. Чистый город. Добрые люди. К солдатикам относились с любовью, словно к сыновьям. Мне сложно передать эти чувства. Много раз мы ходили к Брестской крепости. Уже тогда действовал музей.
Каждый раз смотрел на развалины как завороженный. Следы от пуль на стенах крепости. Мост через реку Буг. И представлял, как шли боевые действия. Целый месяц наши солдаты держали оборону. Настоящий подвиг.
В дотах, построенных еще до Великой Отечественной войны, у нас располагались склады. Более 50 лет помещения не ремонтировались. Представьте. Старинные железные двери. Окошки для стрельбы. И голые стены. Обшарпанные. А местами – надписи. «Умираю, но не сдаюсь». В карауле было жутко стоять. Не по себе. В темноте постоянно что-то мерещилось. Двери скрипели. Чувствовалось, что кто-то ходит. Как не верить после такого в приведения?! Вся земля в Брестской крепости пропитана энергией. Событиями Первой мировой войны, Великой Отечественной…
На бригадных учениях я был лучшим в беге и стрельбе, поэтому мне объявили внеочередной отпуск на 10 суток. Хотя прошло лишь три месяца службы. Очень ждал, что скоро попаду домой. Но к нам приехали боевые офицеры с Кавказа и забрали меня в 21-ю десантно-штурмовую бригаду. Заказал переговоры на телеграфе. «Батя, меня не ждите… Только матери ничего не говори. Кавказ».
Выгрузили на аэродроме ночью. Куда нас привезли – не знали. Темень. Ничего не видно. Рассвело – увидели горы. Лишь тогда нам сообщили, что находимся под Тбилиси. Служить будем в Кутаиси и Хони. Сложные были времена. В стране разгорались национальные конфликты: Осетия, Аджария, Абхазия, Нагорный Карабах. На гражданку я вышел в мае 1992 года. Документы мне отдали 19 мая в 21.00. А спустя несколько часов наш батальон подняли по боевой тревоге и отправили в Цхинвал. Через несколько месяцев 21-ю дшб вывели из Грузии в Россию, в Ставрополь. И в 1994 году она практически полностью полегла в Грозном.